Гаспар Нуаро появился без малого девять, сорвав ко всем чертям запланированное на это утро заседание совета директоров "Мира Будущего". Наверное, если бы он знал о том, что его простая лень способна оказывать такое влияние на сильных мира сего, он бы загордился. Но Эльза решила, что просветит его об этом как-нибудь в другой раз. А пока она написала сообщение старому знакомому Олли и стала ждать реакции.
Олли, старина Олли. Если бы барыги знали, какую зарплату ему выписывает каждый месяц корпорация за "уборку стоянки", они бы кусали локти от зависти. На то состояние, которое сколотил этот маленький, похожий на доброго сказочного гнома старичок, можно было бы прожить безбедно еще лет восемьдесят. Или сколько ему там стукнуло? Но он не собирался уходить на пенсию, потому что когда-то в прошлом был актером, а талант, как известно, требует выхода.
Господин Нуаро сегодня был одет по последней моде: дорогой костюм, галстук, кожаный ремень, который с трудом сходился на его шарообразной фигуре, и начищенные до блеска ботинки. Не человек, а живой плакат "Порождение коррупции". Он устроился у кроткой барной стойки, буркнул что-то бармену и погрузился в изучение экрана своего мобильного. Мобильник внезапно тренькнул. Гаспар открыл сообщение, и из всех концов зала было видно, как натянулись от улыбки его немаленькие щеки. Он быстро набрал сообщение. Через полминуты Эльза уже получила его копию.
  "давайте встретимся. жду час. колибри. вам должны были сказать где это".
  "Кто-то пренебрегает правилами родного языка", - педантичная Эльза поморщилась.
  Тут Нуаро что-то прикинул про себя и быстро набрал еще несколько слов:
  "с нами будет третий".
  "А вот это уже интересно".
  Эльза незаметно покосилась и обвела глазами зал. Никакого третьего в ее планах не было. Интересно, этот человек был уже тут?
  Женщина с коляской вряд ли тянула на роль продавца способностей. Не потому, что Эльза испытывала какие-то особенно теплые чувства по отношению к детям, а потому, что, как только в зале появился тучный и шумный Науро, она сразу отодвинулась от него подальше с видимым отвращением. Достаточно натуральным, чтобы вычеркнуть ее из списка подозреваемых.
  Осталось трое: пожилой мужчина с газетой, девчонка-школьница, которая с аппетитом уплетала мороженное, явно прогуливая занятия, и мужчина лет двадцати-пяти - тридцати в эээ.... экстравагантном  клетчатом пиджаке. Из всех троих только он, кажется, проявлял какой-то интерес к происходящему в зале.
  "Пришлите охрану", - Эльза написала Питеру и задумалась. Потом добавила: - "Придумайте, как повесить жучки на всех, кто есть в зале".
  Вот так уже надежнее. Определенно.
Наконец, Олли появился в кафе, аккуратно стряхивая пыль со своей видавшей виды мятой шляпы. Сколько Грейтхен его знала, он всегда ходил в этой шляпе, и всегда с нее надо было что-то стряхивать: пыль, мел, снег, даже конфетти. При этом вид у него всегда был такой сконфуженный и виноватый, что бдительность потенциальных жертв ослабевала сразу процентов на сорок. Отлично. Значит, меньше чем через час у Эльзы будет первый ролик с компроматом против месье Нуаро. Она еще не решила, сдаст ли его властям или просто тихо заасфальтирует на окраине города - это будет зависеть от того, удастся ли Олли его разговорить.
  Но только подслеповатый Олли успел найти своего клиента и кое-как взобрался на табурет рядом с ним, как в кафе забежала стайка детей. Эльза поморщилась: не любила она детей. Мелюзга с криками стала хаотично метаться между столами, и только тогда женщина сообразила, что это начальник безопасности выполняет ее приказ. Когда один детей подбежал и к ней, выстрелил ей в лицо из водяного пистолета и при этом ухитрился засунуть что-то в карман, Эльза зашипела.
  "Ну Питер, я тебе это еще припомню".
  Шейный платок из тончайшего кружева мгновенно намок. Но снять его сейчас было бы верхом глупости. Быстро закрыв нетбук и убрав его в сумку, Эльза направилась в дамскую комнату. Но стая мелких бесов еще не закончила свое черное дело: как раз когда женщина проходила мимо столика странного субъекта в странном пиджаке, кто-то из них ловко подставил ей подножку.
  "Питер, я тебя убью", - успела подумать женщина, пролетая мимо покрытого белоснежной скатертью стола.